ФИО: Боголей Анна Ивановна

Год рождения: 1939

Место рождения и возрастания: Черниговская область, Нежинский район с. Галица

Социальное происхождение: из семьи священнослужителя

Образование: среднее специальное

Место проживания в настоящее время: г. Симферополь

Дата записи интервью: 22.09.2024

Беседу проводил протоиерей Владимир Чернецкий, старший преподаватель Таврической духовной семинарии.

Анна Ивановна, расскажите пожалуйста о своей семье, о Вашем детстве, о родителях Ваших.

Я родилась в сельской местности, в селе Галицы на Черниговщине. Родители мои были сельские труженики, из крестьян. Бедно очень жили. У нас не было даже своего участка при доме. 

Во время войны я помню, как я смотрела в окно нашей хатки, как погнали наших пленных несчастных. Немцы гнали. Из окна было видно. И потом помню, как немцы стояли в нашем дворе. Это было мне 4 годика примерно, я запомнила.

Отца не было, он работал, а мама с нами была. Жили бедно, есть было почти нечего. И потом, после этих лет военных отец начал работать в церкви, а мы были все дома дети, нас много было, есть нечего. Мать продавала все свои платки, одежду хорошую, чтобы нас кормить. Покупала то картофельные очистки, то макуху[1], и мы кушали.

Из хозяйства у нас мало что было, всё забрали. Землю забрали и забрали всё, что было из хозяйства. Приходил каждый год, как мы говорим сейчас, из начальников налоговых и забирал всё, что было. Переписывал, сколько курей, сколько свиней. Не было никогда хозяйства. Я особенно помню, как однажды он даже забрал у меня шкурки из ховрашка. Летом у крёстной на поле я пасла коров, и там суслики такие были, «ховрашки» по-украински, я вычиняла из них шкурки. Вот у меня были шкурки дома больше десяти штук. Этот налоговый инспектор забрал у меня в счёт налога даже эти шкурки, потому что уже нечем было платить. А потом, когда старшие мои братья и сестрица пошли работать уже в колхоз, отдали землю сорок соток, можно было садить картошку, кукурузу, и даже пшеницу и рожь сеяла мама.

Хотя перед этим мой старший брат сидел два года в тюрьме в Коми АССР за то, что он картошечку, которая оставалась с прошлого года, весной из земли вытаскивал, как снег сходил. Мы же голодные были все, мама делала из этого картофеля лепёшки, мы ели. Но раз его поймали, и он два года отсидел в тюрьме. Потом уже, когда он пришёл, другие братья и сестра подросли, и мы уже как-то стали более материально защищёнными, и свой картофель был уже.

Немножко про отца расскажите пожалуйста. Диакон Иван Фёдорович Калиниченко[2]. Он где служил? В Вашей деревне церкви не было?

Была церковь[3], не знаю точно, когда, но она была, там выгон такой возле магазинов, и там была церковь, говорили. Может, её взорвали. Но помню, там клуб был на месте церкви, говорили все, и так я вспоминаю это строение, именно строение церковное было. И там они служили: отец Григорий, священник, фамилию его не помню, и мой отец. Отец Григорий тоже в нашем селе жил, только на другом участке, дальше, возле мятного завода. Книги были церковные. Когда разогнали церковь, кое-что спасли из имущества, кто что мог. У соседей тоже были иконы, все молились. Этой церкви-то уже не было, но на праздники ходили в Белоречицу[4].

А там был храм в Белоречице?

Да. Не помню, как называется[5]. И тут служил мой отец, у него были хористы, женщины из близлежащих домов. Я помню, как они хором пели. И когда хоронили кого-то, этот хор с отцом ходил вместе. Как у нас хоронили, так из дома до самого кладбища несли гроб и служили. Не то, что дома только отпевали, и всё. Такие были тяжёлые службы. И знаю, что папа имел церковные книги. Вообще в каждом доме были иконы. Молились люди.

То есть люди были верующие?

Люди были верующие, да. Хоть храма и не было, но кто мог, в Белоречицу ходили. Мама не могла физически, мы же все такие малые, голодные, за нами надо было смотреть, готовить. Богатства никакого у нас не было. Мама, папа ничего не зарабатывали.

А к вам в дом, к Вашему отцу приходили священнослужители и какие-то люди церковные?

Церковных людей не было, но у папы были хористы, помощники, сосед жил недалеко, дядя Лаврентий.

Вы говорили, что к вам приходили паломники из Киева.

Да, странники. У нас же село Галица стоит на раздорожье. Там – Нежин, а туда – Киев. Дорога была центральная, очень много ходило странников.И к нам заходили. Бедная хатка наша стояла над дорогой. А мама всех принимала, никому не отказывала. И вот заходили эти паломники всегда к нам отдыхать, бывало, что и ночевали. С котомками, двойная такая сумочка через плечо, бабушки согбенные голодные сидят за столом, кушают, а я с братиком на печке сижу, мы смотрим, как они едят. Такие сухонькие, вот и тянут, что у мамы было, она всё поставит, а ничего же не было. Всегда они заходили, хоть и несколько раз ходили паломниками. Я как читала житие матушки Алипии (Авдеевой)[6], вспоминала, что я её даже видела тогда, потому что она заходила к нам. Вдвоём-втроём ходили всегда вот такие бабушки, женщины. Были у нас многие. У нас иконы стояли, сидели они там за столом, отдыхали. Потом снова на путь, на Нежин, или наоборот. С Киева обычно шли уже домой, на Нежин, на Чернигов.

Как относились к Вашей семье власти, в школе к Вам как относились?

С презрением власти относились к нам, конечно, с презрением. Как будто бы нас нет, и лучше бы нас не было. Всё у нас забрали тогда, когда папа начал работать в церкви. Землю забрали, огорода какое-то время у нас не было, пока братья старшие не начали зарабатывать. Налоговая инспекция ходила: «Давай податок!»

А в школе братья мои ничего не творили такого. Явного гонения не было, но отрицательное отношение было, особенно к братьям. Им обидно было, что все их обзывали «дьяконы, дьяконы». А ко мне нормально относились все, потому что я была отличница. Меня в пример ставили моим братьям. Никаких хулиганств не было, но мы все были обижены, потому что к нам презрение было.

Ваш отец до последних дней служил диаконом?

Так получилось, что он заболел как-то зимой, больной был совсем. А тут надо было отпевание делать в селе, и люди пришли, чтобы отца взять за священника. Он говорит: «Как же я пойду, я на печи лежу», – он никакой, кашляет всё время, такой слабый, негодный совсем был. Врачи никто не смотрел его, конечно, лежал в доме. Ну а потом уже решился, что надо же пойти отпевание сделать, похоронить, и пошёл. Женщины помогали ему, конечно, он не один был. Но он пел там, было очень холодно. Это было где-то в марте примерно. И потом он пришёл оттуда, слёг, совсем разболелся. Положили его в больницу, у нас же участковая больница была, там несколько коек стационарных. И он там лежал всё время. И лето потом всё пролежал, болел, и осенью, где-то возле Воздвижения, он скончался.

Это в каком году случилось?

В 1950. Сердечно-сосудистая недостаточность, крупозное воспаление. И вот скончался прямо в больнице. Его похоронили тут недалеко у нас на кладбище, отпевание было, священник приезжал.

После того, как уже Вы выросли, как в Церкви продолжался Ваш путь?

Я с 7 класса пошла из дома, в Прилуки поступила, проучилась 3 года в училище, потом я работала медсестрой, везде бывала по Украине в основном. На Донбассе была 3 года, в травматологии работала, потом по направлению мужа, учителя, мы работали на Украине. А потом, когда приехали сюда, в Крым, я сразу же оформилась в больницу медсестрой, работала здесь всё время.

Где-то в 1975 году начала ходить в церковь Всех Святых за рынком. Ходила туда, там был отец Андроник, священник[7]. Я его к маме болящей приглашала, свою маму привезла в Крым, она тут лежала, так и умерла, но хоронить домой её отвезла. Отец Андроник приходил. И там же служил иеромонах Тихон[8]. А так не помню больше никого.

Храм тогда был один открыт в Симферополе?

Я не знаю, может быть, открыта была ещё Константина и Елены церковь, не знаю. Но в скорости я начала ходить и в церковь Петра и Павла. Храм Всех Святых был на рынке. Затем в Троицкую церковь стала ходить, там была регент Анна Дмитриевна, она меня позвала на хор, я пела там два-три года с ней. Ходила я туда. А потом отец Симеон[9] там служил, с ним случилось несчастье. Когда восстанавливали на старом месте храм Петра и Павла, отец Симеон участвовал, и он там ранился. Он на стройке что-то делал и за скобу взялся, оборвалась железная пластина. И у него был разрыв селезёнки, он, бедный, так страдал, потом операцию перенёс, гематома такая была у него на позвоночнике изнутри. Он это всё перенёс, долго очень страдал. Я ходила помогать, перевязки делала, кровь переливали. Он полгода лежал, «как на сковороде», – говорил, так пекло. Матушка Анастасия всё служила ему, ходила, ухаживала. Ну, а я – что могла. Перевязывала полгода. Он меня благословил перед смертью Курской иконой Божией Матери и сказал, чтобы я ходила в храм Петра и Павла. После того, как он сказал, я начала ходить в эту церковь.

Когда Вы переехали, в Симферополь и стали в храм ходить, на работе как Вам относились?

На работе – хорошо. Однажды в больнице проводили какое-то расследование. Когда меня позвали к главному врачу, там сидели партработники, все сотрудники, и мне пришлось отвечать. Я говорила, что не виновата, я наложила крест на себя, они все замолчали.

Перекрестились, и они замолчали?

Да, все замолчали.

А на Пасху, доступ в храм был свободен? Никто Вам не препятствовал?

Когда я начала ходить во Всехсвятский храм в начале своего воцерковления, даже не пускали в храм. Стоял там, где возвышение, как идти вверх по тропке, заслон из нескольких милиционеров. Я однажды шла перед освящением на Пасху, сын меня провожал, чтобы мне было легче. Милиционер даже за руку меня хватал. Как-то мы отбились, я всё-таки пошла в храм, была в храме на службе. Да, не пускали в храм, преследовали.

Но это только на большие праздники или и по воскресеньям какие-то заслоны были?

Не знаю, были ли заслоны по воскресеньям. Наверное, были, не разрешали особенно ходить в церковь. Сейчас я иду спокойно на службу, и все знают. А раньше все косо смотрели.

А в Симферополе какие-нибудь книги религиозные, брошюры, иконки получалось где-то достать?

Сразу было ничего нельзя достать. Когда я начала петь в хоре, там женщины такие верующие все пели, одна мне дала акафист написанный, самиздат, потом другая. У меня есть такие книги, акафист написанный, писали от руки. Потом что-то я уже в храме приобретала, где-то что-то находили, какую-то бумажечку. А потом я как только смогла, начала покупать себе, в храме всё покупала. Раньше ничего не было, сейчас обилие такое, чего хочешь, всё есть почитать.

В тот период, когда Вы пели в храме, приезжали архиереи, как смена архиереев происходила, помните?

Несколько раз. Я их не помню. Владыку Василия[10] только. А других не помню. Ещё кто-то был до этого. Не помню. А потом уже приехал владыка Лазарь[11].

А Ваш муж, Ваши дети к Церкви как относились?

Они такие равнодушные и совершенно холодные, не восприимчивые, но носят крест.

Но иконы в Вашем доме были, да?

Всё время.

Это икона, перед которой, Вы говорили, отец Ваш молился?

Я, когда маму забирала сюда, она там сильно заболела, я привезла сюда её лечить, так что я разом взяла и икону Спасителя оттуда, больше ничего не могла взять. Между двумя подушками везла поездом. Эта икона деревянная, я её поставила, сейчас она стоит у меня в центре, потом какие-то я покупала. Вообще по селу, я помню, иконы у всех людей стояли. Всякие иконы стояли, не просто бумажные, а иконы нормальные. И люди молились. Мама молилась, я помню. Я слышала, как она «Трисвятое» читала. Но мы вместе не молились. Такого не было, как-то не было возможности, не поставлено сразу было. А отец, помню, молился перед этой иконой Спасителя. Помню, дядя Лаврентий к нам приходил, они вместе молились. Так всё помнится, и вижу перед глазами.

Анна Ивановна, мы Вас благодарим за Ваши воспоминания. Они очень важны для истории нашей Церкви.

[1] Макуха – продукт, получаемый после отжима растительного масла из семян масличных культур (подсолнечника, рапса, льна и др.).

[2] Диакон Иоанн Калиниченко (1902-1950).

[3] В селе Галица Нежинского уезда Черниговской губернии каменная Воскресенская церковь была построена в 1831 году. До этого в селе была деревянная церковь.

[4] Село Белоречица находится в Прилукском районе Черниговской области. Расстояние от с. Галица – 16 км.

[5] Николаевская церковь в бывшей усадьбе Е.С. Рахмановой-Волконской.

[6] Блаженная Алипия (Агапия Тихоновна Авдеева) (1910–1988).

[7] Протоиерей Андроник Кохно (+1992).

[8] Архимандрит Тихон (Богуславец) (1859-1950).

[9] Протоиерей Симеон Хивренко (1930-1996). На восстановлении Петропавловского собора, в который он был назначен, отец Симеон упал с лесов, когда делали роспись в храме. Болезнь проявилась не сразу, а через полтора года, когда сделанная хирургическая операция уже ничем помочь не могла.

[10] Архиепископ Василий (Златолинский) (1932-2022).

[11] Митрополит Лазарь (Швец), архиерей Русской Православной Церкви на покое. Бывший митрополит Симферопольский и Крымский, глава Крымской митрополии.