ФИО: Черкашина Валентина Викторовна

Год рождения: 1964

Место рождения и возрастания: Курская область, Беловский р-н, село Песчаное

Социальное происхождение: из семьи рабочих

Образование: высшее

Место проживания в настоящее время: г. Белгород

Дата записи интервью: 23.06.2024

Беседу проводил Грищенко Ростислав Романович, студент 1-го курса магистратуры Московской духовной академии.

Я родилась в верующей семье, бабушка ходила в храм, она пела на клиросе.

Когда мне было два месяца, меня покрестили. Мама рассказывала, что зимой меня везли в храм на санях, храм был в четырёх километрах от дома. Сани перевернулись, и я упала в сугроб. Родные долго искали меня, а я спала. А потом, когда уже меня нашли, то покрестили.

Семья моя была верующая, но, будучи ребёнком, я ничего не понимала в вере, что такое в своей сущности исповедь и причастие я не знала. Просто слушалась маму и бабушку, что нужно идти обязательно в храм. Ещё бабушка говорила мне: «Если священник что-то говорит, то ты отвечай: «Грешна, батюшка, грешна!»». Мои бабушка и мама соблюдали посты. Мы исповедовались и причащались раз в год. Находясь на службе, я ничего понимала, но так хотелось быть на службе! Потому, что к детям прихожане относились очень хорошо в храме: давали просфорочки, конфетки, да и просто очень тепло к нам относились. Молитв я не знала. Перед службой мама нас заранее готовила, у нас было ощущение праздника.

Крестики в школе запрещали носить, поэтому мама зашивала крестик в школьную форму, но я об этом не знала, а узнала случайно, когда крестик сломался, и половина его выпала. В школе старались делать так, чтобы дети не ходили в храм. Даже разговаривать нельзя было об этом. Однако верующие в моём классе были: я дружила с одной девочкой, она потом пела на клиросе. Мы старались с ней о вере не говорить, потому что могли сделать прещение нам или нашим родителям.

Во взрослом состоянии я уже вспомнила, что нам в школе раздавали анкеты и там был вопрос: верите ли вы в Бога? Я написала «нет», потому что не придала этому значения. Потом уже в 26 лет, в 1990-х, когда я осознанно пришла в Церковь, я исповедовалась в этом поступке.

В нашем доме были иконы Христа, Божией Матери, свт. Николая Чудотворца. Они писались, скорее всего, в Валуйках, в Белгородской области, об этом сказал в храме батюшка, которому я показала эти иконы. Висела лампада, на иконах были рушники, которые менялись по праздникам. Библии и Евангелия в доме не было. Но потом я увидела у бабушки маленькую книжечку – краткий молитвослов XIX века. Бабушка дала мне выучить в нём некоторые молитвы, но ни одно слово мне не шло на ум. Больше ничего не было. Ещё дома, как у всех обычных людей того времени, стояли вербочки, святая вода. В том месте, где я жила, существовала обрядовость в вере: я знала, что Пасха – это куличи и покраска яиц, колядки всегда на Рождество, что нужно обязательно принести домой вербочку на Вербное Воскресение и т.д.

Религиозной литературы в советское время не было, а первая начала появляться в 1990-х годах. Я её покупала, когда уже осознанно пришла к вере. Мне нравилось после прочтения духовных книг дарить их другим людям. Купив в 1995 году Библию, я прочитала её от корочки до корочки, когда была беременна. В этот же период я долгое время слушала песнопения композитора С. Рахманинова, знаменное пение. Особенно, когда в Белгороде появились диски с православными песнопениями.

Я не знала о репрессиях, потом уже, когда начали открывать церкви, и я стала читать православные книги, то стала узнавать о тех гонениях на верующих, которые были в советское время.