ФИО: Ермакова Галина Евгеньевна

Год рождения: 1956

Место рождения и возрастания: г. Хабаровск

Социальное происхождение: из семьи рабочих

Образование: среднее специальное

Место проживания в настоящее время: г. Хабаровск

Дата записи интервью: 14.11.2024

Беседу проводил Конев Серафим Ильич, студент 2 курса Хабаровской духовной семинарии.

Расскажите, пожалуйста, о Вашей семье, Вашем детстве и юности. Были ли Ваши родители и другие члены семьи верующими?  

Моя бабушка была дочерью священника. Отец её был священником. Но бабушка скрывала это. Дочь её, мамина сестра, когда поругается с ней, всегда говорила: «Всем расскажу, что ты поповское отродье! Всем расскажу, кто ты!» А бабушка сильно боялась. Сильно, очень сильно была напугана. Поэтому нам не рассказывали. Мы уже гораздо позже узнали, что наш прадед был священником – настоятелем под Новосибирском. И он был репрессирован.

Ну, а в церковь не ходили. Моя бабушка жила в городе Комсомольске, а мы жили в городе Хабаровске. Моя мама не была верующая, но была крещёная. По-моему, бабушка её крестила, не в церкви.

Я была крещёная с младенчества. Когда меня привезли из роддома, то две женщины-соседки (были они верующие) взяли меня и принесли уже с крестом. Мама даже знать ничего про это не знала. Просто вот таким образом. Я за них, конечно, молюсь, но я их не знаю. Регистрация была оформлена. Крестили меня в Христорождественском храме.  

Мой брат «лунатил», и когда ему было 12 лет, мама решила его покрестить. Сначала она повела его к бабушке вместе со мной. Бабушка сказала: «Нет, я мальчика не буду лечить, а девочку буду. Мальчик у Вас некрещёный». А мама говорит: «Нет, мне лечить девочку не надо». И вот, поэтому она пошла его крестить. Когда батюшка его покрестил, то сказал, крестик не надевать, потому что сейчас нельзя этого делать, положите, мол, ему под подушку. Ну, и вот мама положила крестик ему под подушку. Потому что в школе нельзя было. И всё, брат перестал «лунатить», всё наладилось. Вот это тоже укрепляло – что что-то есть в этом мире, связанное с Богом.

Были ли дома иконы, Священное Писание, молитвословы?

Была икона у бабушки. Когда она в совхозе рыболоведческом работала, попросила эту икону. Их раздавали в храме заброшенном. Не знаю даже, в каком это было городе. И она попросила: «Не давайте мне рыбы – дайте мне эту икону». И эта икона у неё была пожизненно. Она висела всегда. Были шторочки у неё, и лампадку бабушка зажигала. Это было у бабушки у моей. А в нашем доме не было. Но у меня был дедушка (по папе), он ходил всё время с Евангелием под мышкой. И всё время говорил моей маме: «Зина, Зина! Послушай, я тебе почитаю! Послушай, я тебе почитаю!» Ну и, естественно, когда я была маленькой, я это всё слушала. Ну, а в церковь не ходил никто, и больше ничего про это не помню.         

Если Вам приходилось в детстве и юности бывать в храме, что Вы испытывали? Знали ли Вы какие-нибудь молитвы, сюжеты Священного Писания, смысл церковных праздников?

Молитвы я не знала. Ничего не знала про Христа. Но когда мне было плохо или было тяжело на душе, я приходила в Христорождественский храм (других я не знала) и шла к Распятию. Не знаю, как молилась про себя. Просто присутствовала, не молилась, молитв не знала. Когда выходила из храма, то чувствовала… Я не знала слово «благодать», но чувствовала, что у меня решались все проблемы, и небо синее становилось, и деревья зеленее. Ощущала, что что-то есть, что что-то происходит…

Один раз меня в секту пытались втянуть. Я сказала: «Нет – я в храм хожу к Распятию». Хотя ничего не знала про это. Ну и, так как бабушка у меня, всё-таки, дочь священника, наверное, и это тоже сыграло роль.

И ещё. Когда я была маленькая, то сильно болела, и меня всё время мучил вопрос: «Да как же так? Почему? Неужели я умру, и ничего больше не будет? Да такого быть не может!»

Приобретали ли Вы самостоятельно религиозную литературу, иконы?

Когда я была в Москве, я заходила в храм и старалась покупать что-нибудь.  Уже начала интересоваться, но это было в зрелом возрасте. Двоюродный мой брат жил в городе Комсомольске, и епархия у нас была одна. Он приезжал к нам, его рукоположили в священники, и он начал нас воцерковлять, заставлять молиться, рассказывал нам всё.

Помню, когда в первый раз пришла на исповедь, батюшка сказал: «Не готова, иди отсюдова!» Я подготовилась с утра, в 7 часов утра встала, думала, что я не дойду, умру с этими своими грехами! Но это уже был где-то 1992 год.

Были ли среди Ваших знакомых священнослужители или люди, о которых Вы точно знали, что они посещают храм? Какое впечатление они на Вас производили? Исповедовали ли они веру открыто?

Все неверующие друзья, подружки как-то отошли сразу. Стали другие друзья, появились священники в нашем доме, так как брат был священником, он приезжал. Потом мой муж стал строить храм на Красной Речке – мы все там участвовали в этом деле, я бухгалтерию вела. Не за деньги, а просто так.

Ну, все, кого я знала – да, исповедовали веру открыто. Не было каких-то гонений, я такого не помню. Ещё у меня была знакомая, а у неё была мать-схимница, она при храме жила, матушка Серафима. Она там и похоронена сейчас. И она всё меня звала к ней: «Поехали, поехали…». И вот там в первый раз я почувствовала, что такое благодать. Такие редкие минуты… Приезжаешь от неё, дети что-то тебя спрашивают, а ты думаешь: «О чём это они?..»

Замечали ли Вы присутствие Церкви в общественной и частной жизни? Большие церковные праздники (Рождество, Пасха) — были ли они заметны?

Ну, до того, как мы пришли в Церковь у нас всегда были – Рождество и Пасха. Но это всё от бабушки пошло. А так – нет, мы ничего не знали. Нигде не ходили, ни во что не верили.

Посещали ли Вы святые места: действующие или закрытые монастыри, храмы, святые источники, места захоронений почитаемых в народе подвижников?

Да, когда мне было 22 года, я была в Киеве и посещала там Киево-Печерскую лавру. Мы там до самого низа опустились, там такая лестница круговая – и вдоль этой лестницы, в проёмах, лежали тела. И нам говорили, что они мумифицированные, что раньше знали, как это делать. Это были святые. Они были не одетые, не накрытые – и я всё это видела, мы там ходили. И вот, когда мы с сестрой вышли, то мы не понимали, что с нами происходит. Мы ни есть не хотели, ни разговаривать друг с другом не хотели… Такое вот было в молодости… И это запомнилось мне на всю жизнь.