ФИО: Грачёва Татьяна Михайловна

Год рождения: 1922 г.

Место рождения и возрастания: Пензенская область, Пачелмский район, село Шейна.

Социальное происхождение: Крестьянство

Место проживания в настоящее время: г. Пенза

Дата записи интервью: 2024 г.

Расскажите, пожалуйста, о Вашей семье, о Вашем детстве. Как в Бога верить начали?

В Бога я верую… Ой, я и с детства… Маленькая была, в храм бегала. – «Мам, ныне воскресенье?» – «Воскресенье!» Я и надеваю платьице – и побягу в храм бягом.

Мама верующая была?

Верующая. И отец верующий был. Ну тады все веровали. Отец, бывало, в храм ходил. Как воскресенье, он и собирается, бывало, идёт в храм. Каждый праздник.

А книги церковные, иконы у Вас дома были?

Книги-то? Была у меня Псалтирь.

А иконы держали дома? Ведь тогда нельзя было держать иконы. Были у Вас?

Не помню, у меня памяти нет.

А крестик носили?

А как же? Крестик всё время носила.

А в школе не заставляли снять?

В школе, бывало, нас проверяют, кто с крестами. Я скорее его сыму, да и спрячу куды-нибудь. А крест носила. И в храм ходила.  Бывало, учительница орёт, орёт на меня: «Ходит в храм!» Я и в церкву, бывало, пойду, а мне в церкву идти мимо учительницы, она могла видеть меня. Я, бывало, огородами где-нибудь пройду в церкву. Так и ходила.

А одноклассники ходили в храм?

Нет, никто не ходил, я одна ходила. Бывало, я там, где-нибудь стою в уголочке, чтобы меня никто не видал в храме-то. А то они жалуются учительнице, учительница орёт на меня.

А среди Ваших знакомых ещё верующие были?

Родные-то у меня все веровали в Бога. У нас и храм был, в храм ходили. Советская власть нас отделила, а то семья была большая! А потом началась советская власть: «Кулаки!» А какие кулаки, не знаю. Жили, как и все. У дедушки фамилия Грачёв – «Грачёвы – все кулаки». А какая семья была большая! Жили кое-как, в Бога веровали и отец, и дедушка. Но их на Урал сослали, как началась советская власть. У дедушки всю семью на Урал сослали, в тайгу. И они там все умерли. Ну молодежь-то которые, убежали оттуда, с Урала-то. Нас власти ссылали: «Богатые!» А какие были богатые? Детей была полна изба.

А сколько было у Вас братьев и сестёр?

Вот я с 1922 года. Три брата – Лёнька, Мишка, Моисей. Назвали его Моисеем, ни у кого такого и нет! Мать плакала! А почему? Батюшка обозлился, дал имя Моисей. А почему обозлился? Пришли поздно! Что-то долго задержались. Он и говорит: «Я вас ждал-ждал, ждал-ждал». И назвал – Моисей имя. А мать говорит: «Батюшка, день-то Иван постный! Его надо бы Иваном назвать». – «Нет! Моисей!» А пришли, матери говорят: «Назвали-то как?» – «Моисей». Она и заплакала. Бывало, пойдёт в церковь причащать его, а там говорят: «Эх, у этой тётеньки, как чудно звать ребёнка! Таких нигде нет!» А мать говорит: «А я тады плачу. Мне обидно, я сижу и плачу». Ну ни у кого нету Моисея! И так он Моисеем и был всю жизнь один-единственный.

Это в Вашем селе церковь-то была?

Да

А как Вас раскулачивали?

В дом пришли и выгнали нас, и всё. И дом начали ломать. Мы ещё не вышли путём – а они уж ломают крышу. Дом большой был, все жили, семья была большая, детей много было. Бабушка умерла, а дед женился ещё, она привела троих детей. Там было много детей. И все в одном доме. Деревянный дом, одна только была комната – и кулаки. Ну что ж, куды деваться? Ну что ж делать? Советская власть так распорядилась, что богато.  

Лошадь, наверное, была? Пахали?

Ну тады у всех была лошадь и коровы у всех были. А у нас всё сразу отобрали, и корову отобрали. Из дому выгнали – иди куды хошь. Приехали: «Выходите, выходите из дома!» Мать собрала нас. Там и отцовы сёстры, братья маленькие ещё были – всех выгнали из дома. Мать кричит, нас собирает, и на руках ребёнок, все маленькие ещё были. Я в первом классе училась, а там меньше меня ещё были.

А когда вышли из дома, куда послали-то? Сказали выходить из дома – и куда идти?

А куды? Вышли на улицу. Выгнали: «Выходите, да и всё!» Вышли – и сидим на улице. А родные нас пригласить к себе боятся – из-за нас и их будут раскулачивать. Ну и чего же? Были в деревне подвалы. Подвал нашли, в подвале и жили, в амбаре жили, в бане жили. Приехали – нас и из бани выгнали. А хлеб – приезжают, всё посыпают и увозят. Мы остаёмся не при чём. Кулаки! Собирали лебяду, трава – лебяда. Вот её жнут, молотят. Лебяды наготовят – из лебяды хлеб пекли. Ой, лебядой пахнет! Она чёрная, вонючая! Мучались, страдали мы. Я в школу ходила, в первом классе училась. Учительница орёт на меня: «Из кулацкого дома!!!» А из какого кулацкого? Выгнали нас, на улице живём кулаки-то. Нас разорили. И мои платьишки все забрали, всё забрали, ничего нету. А потом приехали – на Урал нас всех. В тайгу сослали.

А куда на Урал? Там село тоже или деревня была какая-то?

Нет, прямо в тайгу сослали, и всё. Потом там в село бабушка одна нас пригласила, мы жили у этой бабушки. Долго мы там жили, на Урале. Село позабыла, какое. Как мы там жили, уж и не знаю, как. Отца-то сразу забрали, посадили его, он и помер там. Мать с нами жила. С Урала-то приехали, когда всё успокоилось.

А мама с папой где у Вас до раскулачивания работали?

Мама хозяйкой была, папа сани делал, дровни, да и на базар возил, продавал. И кое-как жили.

А после школы Вы где-то ещё учились?

Нет, не училась.

А когда война началась, что делали?

А война началась – меня на фронт. Работала там поваром, там же и научилась, на фронте.

Расскажите про войну, пожалуйста. Где были, когда война началась?

Под Москвой. И в Германии была. Куды погонят, туды и идёшь. И до Берлина дошла. В Польше в храм ходила я. А у нас храм сломали в деревне-то. А там была вера, в Польше. Я в храм ходила, а поляки, они не молятся. Я стою молюсь, а они на меня глядят. Всю войну на фронте была. Страшно было. Контузило меня, контуженная была. Война кончилась, я как раз в Берлине была – тут с фронта и отпустили меня.

У Вас награды есть?

Были награды. Была «За боевые заслуги». А я тады всё сдала в военкомат.

А где Вы работали после войны?

В учебном хозяйстве. Зимой на коровнике работала, а летом в поле.