ФИО: Капустина Людмила Фёдоровна

Год рождения: 1949

Место рождения и возрастания: с. Новокиевка Устиновского района Кировоградской области, Украина

Социальное происхождение: из семьи служащих

Образование: высшее

Место проживания в настоящее время: Псковская обл., г. Печоры

Дата записи интервью: 09.06.2024

Людмила Фёдоровна, расскажите, пожалуйста, про Вашу семью. Как Вы можете оценить воцерковленность семьи в Вашем детстве?

В нашей семье двоюродный дедушка был священником, отец Иоанн. Папа – участник Великой Отечественной войны, он был верующим человеком, умер в 2000 году от инсульта, его отпевали. Мама – домохозяйка, она была очень верующая, постоянно нам рассказывала о Боге, о вере, всегда ходила в храм, несколько раз домой батюшку приводила, она и привила мне веру. Нас было двое детей в семье. Брат стал лётчиком в Сибири, штурманом.  

Был ли в деревне священник, храм?

У нас в деревне не было храма, мы жили недалеко от Кировограда, и там было несколько храмов, но действующий был только собор. Мы не могли его спокойно посещать, даже на Пасху, потому что там дежурили из райкома комсомола, и если кого-то заметят из школьников, то проводились беседы.

А что за беседы?

Ну я не знаю, я не ездила в Кировоград, нужно было, чтобы родственники там были, чтобы переночевать, служба же долгая Пасхальная. А беседы… Я не была на них, но серьёзно беседовали там.

Можете рассказать, были ли у Вас в детстве иконы?

Были, обязательно были иконы, и у нас дома, и у соседей тоже. То, что храма не было это одно дело, но иконы были. Был однажды такой случай, я была в шестом классе, мы дежурили в столовой, и директор школы подошёл и стал спрашивать (он был ярый атеист), у кого есть дома иконы. Ну, многие сказали, что у них есть, и я тоже сказала. А он сказал: «Придёте сегодня домой, скажите родителям чтобы сняли иконы». Я ничего ему не сказала, но подумала: «Кому помешали иконы? И почему я должна говорить родителям, чтобы сняли иконы? Это вообще кощунство!» Это мне было 12 лет. В то время имело значение школьное воспитание, поэтому была и пионерия, и комсомол. Пионерские слёты, сбор макулатуры, металлолома. А в душе всё равно оставалось то, что говорила мама.

А была ли литература христианская?

У мамы было Евангелие и ещё старенькая ветхая Библия. Мама её тщательно берегла. Литературы как таковой не было. Ни молитвословов, ни книг. Я только здесь, в Печорах, в 2006 году начала книги духовные читать. А до этого мало было такой литературы, тем более, в свободной продаже.

А по поводу ношения крестика возникали ли проблемы?

К сожалению, я не носила, но, если бы и носила, никто всё равно не увидел бы этого.

Среди учеников были ли верующие?

Ну, может, и были, но понять этого было невозможно. Никто об этом не говорил.

Говорили ли в школе об атеизме или о Боге?

Только вот этот директор школы, а так в основном, конечно, в институте. Я училась в Кировоградском государственном педагогическом институте имени Пушкина. У нас был предмет философия, плюс был научный атеизм – нам рассказывали о разных религиях, о христианстве в том числе. Ну, говорили о Боге, скорее про Его отсутствие, это было больше как преподавание предмета, если ученики были неверующие на сдачу экзамена это не влияло. В институте я училась после десятого класса – с 1966 по1971 год.

Слышали ли Вы в то время про закрытие храмов, гонения на Церковь?

 Я слышала, конечно, мне рассказали мама и бабушка. Они мне рассказывали, потому что они жили в то время, когда были особенные гонения. В Кировоградской области в деревнях не было храмов, только в Кировограде был один. Из некоторых храмов делали картинные галереи, клубы, зернохранилища. Открыли их как храмы только после перестройки. Я работала в Кировограде преподавателем начальных классов. Закончила преподавать в школе через два года, потом уехала в Эстонию и работала начальником библиотеки на островах Моонзундского архипелага в Балтийском море, а потом работала учителем там же в школе с 1980 года. Потом я сменила место жительства. Во время службы в Эстонии я бы, конечно, хотела на богослужения попасть, но храмов не было там.

Находясь в Эстонии, Вы сталкивались с иноверцами?

Там был костёл, но я его ни разу не посещала. Я общалась только с русскоязычным населением, иноверцев не было среди них. После Эстонии мы переехали в Новосибирск, в Коченево. Там, в Коченево, мы среди военных собрали деньги и построили храм Архистратига Михаила.

Присутствовала ли Церковь в общественной жизни?

Может, конечно, и присутствовала, но этого не было видно, мы ничего не знали о её деятельности. В советские годы Церковь стесненно жила. Крестных ходов крупных не было. Может, где-то и были, но мы не видели. Широкого народного празднования праздников не было. Все жили советским образом жизни.

Что это значит?

Ну, были какие-то стремления чего-то там достичь, каких-то успехов в труде или в службе, а никаких движений к храму, к религии не было. Все эти годы мы жили без Церкви. Это хорошо, что сейчас можно посещать храм, монастырь, ездить в паломнические поездки. Раньше из храмов делали клубы и зернохранилища, в Советском Союзе они стояли заброшенные. Это, конечно, грустно очень. Если бы было воспитание духовное наряду с тем, что в нас воспитывали в школе: патриотизм, любовь к Родине, например, если бы наряду с этим проводили духовное воспитание, это было бы очень здорово. Это сейчас батюшки могут и в детские сады, и в школы приходить, разговаривать с воспитателями и детишками, а раньше нельзя было, конечно.

Я пришла в Церковь в 1993 году, сначала это был молельный дом. Туда, бывало, приезжал священник из Новосибирска, проводил крещения, венчания, а потом, когда я переехала и приезжала к детям в гости, я уже ходила в новый храм Архистратига Михаила.