ФИО: Писаренко Илья Степанович

Год рождения: 1948

Место рождения и возрастания: г. Калуга

Социальное происхождение: из семьи служащих

Образование: высшее

Место проживания в настоящее время: г. Калуга

Дата записи интервью: 03.06.2024

Я родился в Калуге. В этом городе жили предыдущие поколения нашей семьи по материнской линии. Со стороны дедушки, Кадмина Сергея Васильевича, предки жили в Калуге со второй половины XVI века. В родословной есть известные калужские фамилии Кадминых, Горбуновых, Маслеников, Григоровых и другие.

С детства я знал, что мои предки были прихожанами Успенского и Васильевского храмов города Калуги. Родители были верующими, всегда отмечали церковные праздники по традициям предков.

Крестили меня в младенчестве в Георгиевском храме города Калуги. Крестил отец Александр Михайлович Анохин. Крещение младенца было традицией нашей семьи. Крёстными были друзья моих родителей.

Дома, как и положено по традициям, был святой угол с иконами, лампадами, перешедшими по наследству от дедушек и бабушек. Возраст икон 200 – 250 лет. Религиозная литература у нас была. Была Библия 1875 года издания, Толковая Библия под редакцией проф. Лопухина (многотомная), были и другие книги.

В детстве и отрочестве я вместе с бабушкой регулярно посещал соборный Георгиевский храм города Калуги. Впечатление было одно: священнослужители служили Богу самозабвенно и совершали службу совместно с прихожанами. Служба была по-настоящему соборной, прихожане и духовенство во время литургии представляли собой единое целое. Духовенству того времени удавалось достичь истинной соборности службы. Их личный пример и авторитет были непререкаемыми во время богослужения.

С особой любовью и уважением прихожане относились к епископу Онисифору[1], который был тогда, в 1940-е и 1950-е годы на Калужской кафедре. Особо впечатляла прихожан неприхотливость епископа Онисифора в быту. Его жизнь была на виду у прихожан, жил он в съёмной квартире в одноэтажном частном доме на улице Баумана, в комнате был изумительный по красоте камин из рубленого камня. Он ходил в общую городскую баню. На базаре сам покупал себе продукты, всегда платил за покупки, никогда не принимал дары.

С 1960 по 1963 годы включительно на квартире у дедушки и бабушки проживал с семьёй священник Михаил Александрович Боровский. В беседах с ним я проводил долгие вечера. Отец Михаил молился на дому три дня об усопшем моём дедушке и совершил погребение в Николин день, 19 декабря 1962 года. Я был свидетелем подготовки отца Михаила к службам. К заутрене он вставал в 4 часа утра, молился перед иконами на коленях, только потом шёл на службу. До сих пор скорблю о рано усопшем (в 39 лет) отце Михаиле и о том, что не могу отыскать его могилу на Пятницком кладбище. Где-то рядом с могилой бывшего настоятеля Георгиевского «за верхом» храма отца Сергия Шумилина. Поминаю отца Михаила вместе со своими родственниками.

С детства я знал молитвы Отче наш, Символ веры и многие другие, читал и изучал Евангелие, Ветхий Завет, особенно Псалтирь.

Родители были дружны с одним из калужских священников, протоиереем Иоанном Наумчиком[2], который в своё время учился в духовной академии вместе с будущим Патриархом Алексием II, и был близко знаком с протоиереем Михаилом Бондарем.

Соседи по месту проживания дедушки и бабушки регулярно посещали соборный Георгиевский храм и не скрывали этого. Одноклассники мои по школе, по музыкальному училищу, по институту, насколько мне известно, храмы не посещали. В педагогическом институте на историческом факультете читался курс научного атеизма, который я и мои коллеги, как и было положено комсомольцам, сдали на «отлично».

В начале 1960-х годов в связи с очередным приступом гонений партийных и советских властей во главе с Н. С. Хрущёвым на Православную веру прихожане Георгиевского храма испытывали глубокую печаль за архиепископа Гермогена (Голубева) в связи с отказом от сана священнослужителя Игоря Болбушевича.

Как член КПСС, преподаватель истории КПСС, в вузе я, будучи крещёным в православной вере, никакого давления со стороны партийных и советских властей не испытывал. Сам ни на кого давления не оказывал, относясь с уважением и тактом к личным убеждениям своих коллег и студентов. Плакатностной демонстрацией своих личных убеждений никогда не занимался. Никогда не жил мнением других людей. Избегал категоричных суждений о своих коллегах по работе, соседях, других окружающих во избежание неправедного суда, поэтому не имел выговоров и нареканий ни по партийной, ни по административной линиям. Считаю это благодарностью себе за то, что и в коммунистах, и в атеистах чтил прежде всего человека, созданного по воле Господа, по Его образу и подобию. Как член КПСС ни в школе, ни в учебных заведениях, ни в аспирантуре за личными убеждениями окружающих не следил.

Запомнилась и глубоко переживалась кампания по подрыву Православной Церкви изнутри, по склонению духовенства к отказу от сана и от православной веры, инициированная юродствующим и мракобедствующим в марксизме руководителем партии и правительства Н.С. Хрущёвым, принявшим научно необоснованную программу построения коммунизма в СССР и волюнтаристски объявившего, что с 1981 года советский народ будет жить при коммунизме.

Русская Православная Церковь неуклонно выполняла свой пастырский долг в условиях советского атеистического общества. Православная Церковь этим самым присутствовала в общественной и частной жизни народа СССР, памятуя слово Господне, что если есть один, два, три человека искренне верующих, то спасётся весь народ, и город, и страна, и государство от всех бед и напастей.

Будучи заведующим кафедрой гуманитарных дисциплин Калужского областного института повышения квалификации работников образования, я был ответственным редактором, составителем и автором монографического учебного пособия «Церковь и государство. Калужская епархия в синодальный период развития», изданного в 2000 году. В рамках православного краеведения для написания учебного пособия «Калужская губерния в Отечественной войне 1812 года» (2002 г.) проиллюстрировал его видами посещённых мною православных святынь.

Я посещал концерты духовной музыки хоровой капеллы имени Юрлова, где исполнялись произведения композиторов Бортнянского, Березовского, Струнского, Чеснокова, Рахманинова, Танеева, Чайковского, Гречанинова (нашего земляка) и других, с которыми на профессиональном уровне я был знаком ещё по звукозаписям на уроках русской музыкальной литературы, будучи студентом Калужского музыкального училища.  

В детстве и отрочестве с дедушкой я обошёл все места, где ранее находились уничтоженные и разрушенные храмы города Калуги. Особо негативное впечатление производило здание Успенского храма, где в тот период размещалась лесопилка.  Успенский храм был приходской церковью для многих моих предков по материнской линии. В советское время в качестве историка-краеведа неоднократно посещал руины Козельской Оптиной пустыни, Казанского Амвросиевского монастыря в Шамордино, Лютикова монастыря в Перемышльском районе, Гремячева монастыря, Тихоновой пустыни, Боровенского монастыря, Черноостровского монастыря. Посещал неоднократно Боровско-Пафнутьев монастырь. В течение 50 лет работал с документами Государственного архива Калужской области, который располагался в помещении бывшего Калужского Казанского монастыря.  

Богоборческая, воинственно-атеистическая советская власть последовательно душила репрессиями Русскую Православную Церковь внешне, устраивая кампании гонений и репрессий против её духовенства, разлагала её изнутри за счёт поощрения внутрицерковного сектантства в виде обновленчества, экуменизма, плакатного и циничного отказа священнослужителей от сана и в целом за счёт превращения веры Господней в светскую идеологию.

В Христов Господень храм без веры всегда ходить опасно. Ибо такие прихожане, сами того не ведая, навлекают на себя этим гнев Господень. После этого страх перед любой светской властью – ничто.

[1] архиепископ Онисифор (Пономарёв), (1881 – 1966).

[2] протоиерей Иоанн Наумчик (1933 – 2010).