ФИО, сан: протоиерей Геннадий Георгиевич Кадников

Год рождения: 1951

Место рождения и возрастания: Россия, Челябинская область, село Октябрьское

Социальное происхождение: из семьи крестьян

Образование: Одесская духовная семинария

Место проживания в настоящее время: республика Казахстан, посёлок Узын-Агаш

Дата записи интервью: 29.11.2024 г.

Беседу проводил студент III курса Николо-Угрешской духовной семинарии Давыдов Дмитрий.

Здравствуйте, отец Геннадий. Расскажите, пожалуйста, о себе, о Вашей семье, о Вашем детстве и юности. Были ли Ваши родители или члены семьи верующими? Как они относились к религии?

Родители были у меня нерелигиозными людьми, хотя их родители, то есть мои бабушки и дедушки, были вполне церковными людьми. От них я, собственно, познал первые азы веры. Хотя они были абсолютно неграмотными, но дома всегда перед обедом, после еды, утром и вечером перед иконами молились. Тем более, в доме собирались для поминовения, хотя и церкви у нас не было. Она была разрушена. Раньше была церковь на селе, но её ещё в определённые годы во время коллективизации закрыли, а потом снесли вообще. Но память осталась у народа, поэтому в праздничные дни, особенно на поминовение в родительские субботы в доме собирался народ. Довольно много было старушек: бывшие певчие, которые читали, пели. Я, конечно, тогда ещё не понимал, но потом понял, когда учился в семинарии, что они помнили гласы и могли петь панихиду мирским чином. Это совершалось регулярно.

Расскажите, пожалуйста, о том, когда Вы приняли крещение?

Крещение я принял в детстве. В наше село Крутоярка Челябинской области, казачье село, приезжал батюшка. Он был родом с этого села. Помню фамилию, но не помню его имя. Фамилия была Пуговкин. Он когда-то в своё время был репрессирован, сидел. Он регулярно приезжал и крестил, когда приводили к нему детей, и меня привели, когда я учился во втором классе. Меня привели и крестили. Меня и моего крёстного одновременно, когда мне было, примерно, где-то 8 с небольшим лет. В этом селе я и был крещён.

А потом в школе, конечно, учили другому, но всё равно для меня были большим авторитетом мои бабушки и дедушки, которые мне рассказывали о Боге, простым молитвам учили. Я, конечно, их не особо запоминал, но рассказы помню. Тем более, дедушка у меня был на фронте в Первую мировую войну. Много рассказывал, где он был, как, находясь в окопах, приходилось Богу молиться. Ещё до похода на фронт рассказывал, как у них полковые службы проходили, даже своим полком перед отправкой на фронт они ходили пешком в Киево-Печерскую лавру, рассказывал о том, какие у него были приятные впечатления от этого. Потом он вернулся с фронта после ранения, он не участвовал в гражданской войне. Люди эти сохранили свою веру до конца дней.

Спасибо. Расскажите ещё, пожалуйста, были ли у Вас дома предметы религиозного обихода? Может быть, литература, Священное Писание?

Литературы абсолютно не было, но у бабушки в красном углу были иконы в спальне и в горнице. Там не одна, а набор икон был на божничке. Я помню, я у бабушки попросил икону. Дома у нас икон не было, отец у меня был коммунист. Когда я жил с родителями отца, у них иконы были, но их приходилось буквально прятать. Они лежали в сундуке. А у бабушки по матери всегда всё было открыто, иконы всегда висели. Бабушки открыто молились, и к ним приходили другие бабушки. Они молились все вместе. Я всё это видел. Они это только приветствовали. Совершали панихиды, доставали свечки, зажигали там. Лампадного масла не было, но свечки по праздникам зажигали.

Конечно, у меня под впечатлением всего этого душа уже в те годы с детства стремилась к Богу, но некому было рассказать. И бабушки кроме молитв ничего не могли, собственно, дать.

В каком возрасте Вы впервые пришли в храм?

Когда по семейным обстоятельствам мы переехали в Казахстан, в город Алма-Ату, я пошёл в школу, и каким-то образом, чудом, нас повели в кинотеатр, рядом с которым находился Никольский кафедральный собор. И мы зашли с нашими школьными друзьями впервые в жизни в храм. Меня всё это очень поразило: и красота, и внутреннее убранство храма, да и вообще сама обстановка. В дальнейшем я самостоятельно приехал в богослужебное время, не помню, то ли на праздник, то ли в воскресный день, и услышал прекрасное пение архиерейского хора. Это был кафедральный собор, у нас тогда был очень почитаемый владыка Иосиф (Чернов)[1], как раз он служил. Потом я слушал его проповеди, и всё это мне запало в душу. Собственно, после первого посещения я так и остался в этом храме, который стал для меня как альма-матер. Я тогда учился в 8-9 классе, ходил тайком в Никольский собор.

Приходилось ли Вам сталкиваться с давлением общества или властей в школе или где-то ещё в связи с религиозными убеждениями?

В школе никто ничего не знал, и я никому ничего не говорил на эту тему. Дома, когда я уже стал ходить, вроде, и не против были, но в тоже время эту тему не очень-то приветствовали. Дескать, надо учиться другому. Давления на меня особо не было. Родственники, когда узнали, по-разному восприняли это. В дальнейшем отношение переменилось к лучшему. Те, кто по началу не приветствовал, потом восприняли это как доброе начинание. А бабушки только, как говорится, в ладошки хлопали, когда узнали, что я пошёл туда. Иной раз я ездил в тайне, скрывал, что поехал в храм. Я говорил, что поехал в какое-то иное место, как будто мне нужно было, а на самом деле тайным образом посещал храм. Может быть, не полностью выстаивал богослужения, но всё же меня это тянуло как магнитом.

После смерти владыки Иосифа на кафедру был назначен епископ Серафим (Гачковский). Тогда я ходил в воскресенье и на полную литургию. Однажды он меня пригласил к себе в резиденцию. Я пришёл со страхом великим и трепетом. Он мне предложил быть алтарником на зарплату. Я не отказался от служения в алтаре, но отказался быть там штатным. Я сказал, что буду добровольно, без всякой мзды ходить по мере возможности и помогать в алтаре. Он меня назначил «книгоношей», а потом я стал посошником. Кроме этого, в будние дни, когда у меня была возможность, я приходил в Никольский собор для того, чтобы где-то убраться, что-то почистить. Вот так проходила моя жизнь.

По окончании военной службы первым делом я приехал и пошёл в храм. Первым священником, с которым я познакомился в Никольском соборе уже после армейской службы, был отец Виктор Дубовицкий. Мне было 21-22 года. Я к нему приходил потом в келию, беседовал. Литературы у меня никакой не было. Восполнял её недостаток другой литературой: журнал «Наука и религия» и какая-нибудь антирелигиозная литература, я её процеживал: их критика меня не интересовала, но там были даты. Впервые я купил, помню, Библию на церковнославянском языке у одной женщины за 40 рублей. Цена немалая, но церковнославянский язык я плохо знал. Доступа почти ни к чему не было. Я познакомился с одним человеком, Царствие ему Небесное, у которого была библиотека. Там тоже ничего религиозного почти не было, но был Журнал Московской Патриархии, который он мне стал давать на дом, и я впервые начал своё знакомство с религиозной литературой приблизительно в 21-22 года. Вот это всё, что у меня было.

Как Вы пришли к тому, чтобы посвятить свою жизнь Богу, поступить в семинарию? Когда и в какой момент жизни это произошло?

К Богу меня всегда тянуло, с детства. Когда мне исполнилось 24 года, я уже работал на гражданской работе, я попросил благословение, сказал, что имею желание получить духовное образование. Я хотел поступить в Троице-Сергиеву лавру, но у владыки Серафима там не было знакомых. Он сказал: «Вот я тебе даю рекомендательное письмо, поедешь в Одесскую духовную семинарию». Так я и сделал в 1976 году. Приехал туда, сдал экзамены, был принят, зачислен студентом этой семинарии. Стал учиться. Меня перевели через один класс. Я помню, что очень сожалел, что меня перевели. Я так это место полюбил! Мне хотелось ещё бы там остаться, но, к сожалению, так случилось, что вместо четырёх три года там был. По окончании Одесской духовной семинарии я возвратился назад в Алма-Ату, и в том же году, в том же месяце был рукоположен во диакона.

Из периода Вашей учёбы в семинарии остались какие-то воспоминания, может, про друзей? Как сейчас у них сложилась судьба?

Учился я в Одесской семинарии, там в основном все были родом с Украины, оттуда весь контингент был. С ними как-то связи особой не было. А с Казахстана было всего за всё время два-три человека.

А что запомнилось Вам из семинарии? Какую-нибудь историю Вы можете рассказать?

Историй особо не было, а добрые отношения были, друзья были. Во время учёбы на рождественских каникулах и на пасхальных я ездил на Украину в Тернополь, в Почаеве был, в Полтавской, Днепропетровской области. Один старый священник мне предлагал остаться там псаломщиком, но я потом уже уехал в Казахстан, и так связь прекратилась.

Может, отче, Вы поддерживаете отношения с кем-нибудь из семинарии, с каким-нибудь священником?

В настоящее время все они на Украине находятся. Все друзья были как раз с территории Западной Украины. Нет, конечно… В Тернопольской области было у меня два друга.

Расскажите, в каком возрасте и в каком году Вас поставили в священнический сан? Напомните, кто Вас рукополагал?

Рукополагал меня епископ Серафим (Гачковский), который был назначен с Одессы. Он свой путь начинал с Почаевской лавры, потом его перевели в семинарию. Он там преподавал догматическое богословие и заодно хозяйственные дела вёл. Он меня и рукополагал после окончания семинарии в 1978 году во диакона. Я служил в течение двух лет, а в 1980 был рукоположен во пресвитера к Никольскому кафедральному собору и служил ещё 8 лет. Был ещё командирован в город Щучинск на три месяца. Мне там тоже очень понравилось. Место очень благодатное было, но потом вернули назад в кафедральный собор.

Отец Виктор, мой хороший друг, был перемещён на маленький приходик. Посылали туда то одного, то второго, то третьего священника. Потом я к нему туда съездил. В отпуск к нему заезжал, да и без отпуска. Посещал это небольшое село, там был небольшой молитвенный домик. Я «прилепился» к этому селу Узын-Агаш, в старое время было другое название – Казанское-Богородское поселение и Казанский храм там, соответственно, был. Приближалась эпоха перестройки. Уже послабления были в отношении к Церкви. А там был храм, который был разрушен в советское время. И я решил, что нужно приложить труды для того, чтобы построить типовой храм, собственно, первый в Казахстане. Тогда ещё никаких строек не было. Так я и приступил к подготовке к строительству. Стал подкупать стройматериалы и решил строить деревянный дом. Потому что все здания на территории Алма-Аты и Алма-Атинской области были только деревянные в силу того, что тогда очень часто бывали землетрясения, и был ещё в царское время запрет на строительство каких-либо каменных зданий. Первые здания, которые строились в Алма-Ате, рухнули, а вместе с ними и храмы. Поэтому все сохранившиеся в Алма-Ате храмы были построены из дерева, как и ныне знаменитый Вознесенский и Никольский соборы, Казанская церковь. Я начал собирать лес, свозить его потихоньку. Потом уже приступили мы к строительству в 1990 году. За два года этот храм был построен, и там я служу там до сего дня уже в течение 36 лет.

Спасибо Вам большое за беседу!

[1] Митрополит Иосиф (Чернов), (1893 – 1975).