ФИО, сан: архимандрит Иоанн (Барсуков)

Год рождения: 1929

Место рождения и возрастания: Ульяновская обл., с. Годяйкино

Социальное происхождение: из семьи певчих

Образование: 4 класса

Место проживания в настоящее время: р. Марий Эл, с. Сумки

Дата записи интервью: 02.04.2024

Расскажите, пожалуйста, как с момента Вашего рождения Вы пришли в храм? К Богу как пришли?

Отец и мать у меня были певчими в церкви. Я всё время с ними в церкви был. Церкви были в каждом селе, богослужения были везде. С малолетства научили меня веровать. Я уже не сомневался никогда. Сомнений у меня никогда не бывало, как я научен был вере в Бога, так с малолетства крепко веровал. Мама научила нас. Сестра старшая у меня была. Она с 1926 года, а я с 1929 года. Псалтырь читали мы, изучили хорошо славянский язык. У отца был сундук полный книг. Отец читал, он любил читать. Пришли коммунисты, этот сундук взяли и увезли. Осталась у нас большая Псалтырь на славянском языке большими крупными буквами. Вот мама нас с малолетства и учила. Вот по Псалтыри мы читать и научились. Ещё книга осталась, где-то лежала – акафист великомученице Варваре. И ещё одна какая-то. Вот, эти книги остались, а сундук взяли.

Вернули потом?

Нее… Сожгли, наверное.

А утреннее и вечернее правило с какого класса Вы начали читать?

Мама учила нас молиться-то, даа, учила молиться. У нас икона была. Утром, вечером обязательно молиться. Мама читала. Тогда молитвослова не было, отобрали всё. Особенно в воскресные дни она печку истопит, помню, кончит все свои дела, нас поставит – и молиться.  В воскресные дни у ней правило было. А потом она читала Псалтирь по покойникам ходила, её звали к покойникам читать. Читать-то некому было, её постоянно звали. Село-то у нас, Годяйкино, большое было, вот покойников много, постоянно покойники. А я был мальчик ещё, с ней ходил. Она Псалтирь читает, а я около неё стою. Мне кажется, долго, я её подёргаю за сарафан: «Скорей давай кончай!» А она успокоит меня: «Погоди ещё». Я опять стою около неё. Она дочитывает 17-ю кафизму, вот кончит, потом уже обед.

Всю Псалтирь читали или только 17-ю кафизму?

Полную Псалтирь – разве народ можно держать столько? Нет, там уж две-три кафизмы и потом 17-ю кафизму обязательно читает, а потом заупокойный канон – и всё, обед. А церкви сразу все закрыли. Вот, были везде церкви – все закрыли. Некуда ходить. Отпевать покойников ходили в город Кузнецк за 50 километров, это Пензинская область.

А сколько Вам лет тогда было?

Сколько лет было… В школу не ходил. Потом в школу стал ходить, а ходить-то мимо церкви. Из церкви склад сделали, зерном засыпали. Вот я мимо церкви иду, там повозки, шум, гам в церкви. Вот это всё было. Вот я 4 класса окончил, в пятый класс собирался. В нашем селе 4 класса только было, а в пятый класс в соседнее село 7 километров надо было ходить. Летом я собирал учебники в пятый класс – и война Отечественная началась. Всё, я больше уже не учился. Мне 12 лет было. Всё моё учение прекратилось, я уже перестал учиться. Война… Страшное дело было. Мужиков сразу отправили на войну, мы остались, подростки, девчонки, женщины, а всех мужиков взяли.

А в этот момент храмы открыты были?

Храмы закрыты были. До войны ещё закрыли. Сначала я работал. Потом, помню, пришло время открывать кое-где стали церкви. От нас за 18 километров церковь открыли, туда стали ходить. Тут я уж вырос. Стал Апостол читать, часы.

А Вы благословение брали у батюшки?

А как же? Там батюшка был.

Как это произошло, и что Вы испытали, когда читали в первый раз Апостол?

Меня заставили читать. Я в первый раз пошёл в церковь, меня мать научила читать хорошо на славянском языке. Меня заставили часы читать. Я как начал читать! Как по маслу идёт. [улыбаясь]

Потом, в 1949 году, меня в армию взяли. Три года отслужил. В армии я проявлял себя как верующий человек. Нас заставляли в комсомол вступать. Я не вступил ни за что. Один раз освободили от занятий, ленинские комнаты были, военком даёт учебник по ВЛКСМ: «Вот книжка, давай изучай, принимать будем тебя в комсомол». Я взял книжку, открыл, читаю: «Комсомольцы обязаны то, другое, третье… Комсомольцы обязаны бороться с религиозными предрассудками». Я хлопнул и бросил.

Вас наказали потом за это? В наряд поставили?

Нет, явно не наказывали за это специально, а тихонько действовали.

Исподтишка?

Да. Вот, я в пехоте служил, 60 человек нас было, из них не комсомольцы были я, один ещё чуваш и ещё трое, наверное, а то все были комсомольцы. Нас жали, так старались, чтобы привести! Поздно вечером вызвал меня комсорг, и давай – то, и другое, и третье. До той степени, что вот уже кто не комсомольцы, не партийные – это как враги народа! Я ему сразу сказал: «А сколько у нас в России не комсомольцев?» Он сказал: «Столько-то». Я говорю: «Все, что ли, они враги народа?» Взял и ушёл от него. Прямо ушёл. А потом меня оттуда перевели. Одни комсомольцы остались. Человек 60 было, а меня перевели в пограничные войска. Там я дослуживал. Вот так вот, миленький…

Пришёл я в 1952 году, и опять в церковь пошёл за 18 километров. И работал, и в церковь ходил, Апостол читал, голос был хороший у меня. Потом женился. Девушка моя, жена моя, матушка Антонина, тоже ходила в церковь. Она с соседнего села была, из верующей семьи. Её дедушка и бабушка очень хорошие были, с малолетства я их знал. Вот они воспитали её, она стала ходить в церковь. Вот мы там и сошлись, и поженились. Я домой к ней её сватать приходил. Они люди верующие, обрадовались. В то время молодёжь-то не ходила в церковь, я один ходил, Апостол читал. Потом уже церкви открывать стали помаленьку, когда мы поженились. Ну а потом батюшка мне предложил, говорит: «Диаконом хочешь быть?» Я говорю: «Хочу!» Вот владыка архиепископ Иоанн[1] был, он рукоположил меня во диакона. Это в Ульяновске. Вот там я и служил в Ульяновске три года диаконом в своём селе. Потом хрущёвское гонение. Вызвали в райисполком и говорят: «Ты чего, молодой такой, работать надо, а ты в церковь забрался!» Я говорю: «Хочу в церкви быть». А он мне: «Мало ли, что ты хочешь, я вот тоже хотел министром быть!» Вот такой разговор был. И мне уже потом не дали служить больше. Сразу церкви закрыли. Все, все церкви в округе, все позакрывали. Священников арестовали всех. И верующих.

А как литургию служили?

Какая литургия?! Закрыты церкви-то. Закрыли. Не дают служить. Я пошёл к владыке. Он мне сказал: «Ничего нельзя сделать. Поезжай в Казань, владыка тот хороший, он тебя примет». Я приехал в Казань, меня принял владыка. И с тех пор вот я в Казани был.

А кто владыкой был тогда?

Владыка Михаил[2], что ли, был. Точно не помню. Он сразу меня принял, благословил меня, хоть я и диаконом был, в Большое Фролово, рядом с Буинском, 15 километров. Церковь деревянная. Вот меня туда прислал владыка. Он рукоположил в священника бывшего артиста.

А не помните, как зовут?

Иван Когот. Вот его рукоположили, а он самостоятельно не мог служить. Меня владыка помогать послал. Вот я три года с ним служил. Я ещё там диаконом был. А потом попросился он в город служить. Владыка перевёл его в Чистополь, а меня – в Марийскую АССР. В Марийской я в Азъял-Петьял маленько был.

А когда Вы приехали уже в Марийскую, были такие периоды, когда здесь не давали служить?  

Гонение было, да! В то время гонения на Церковь были ох какие! Уполномоченных назначали по делам религий. В каждой республике они были, в Москве главный был уполномоченный по делам религий. Это было до праздника Тысячелетия Крещения Руси. Вот до этого праздника такое гонение было. Я когда пришёл, уполномоченный не хотел допускать меня. Владыка принуждён был на него жалобу в Москву написать. Смирили его. Вот я и остался здесь.

В Сумках?

Да. А то он хотел меня уже снимать. Вот такое гонение было. Они вот, безбожники, гнали Церковь. Специально церкви закрывали. Ни за что снимали священников.

Батюшка, можете рассказать про тот момент, когда Вы только-только начали служить священником?

В Казани меня рукоположили священником. Я уже там перенёс все эти гонения, оттуда меня сняли.

Раньше можно было ведь без образования священником стать?

Раньше да, не требовали это. Тогда даже когда я приехал сюда, владыка направил меня сюда, в Сумки, я стал тут служить, и хотел я заочно в семинарию поступить. Благословение прошу у владыки заочно учиться. Он говорит: – «Не надо, читай жития святых». Так я и не пошёл в семинарию, так я и остался неучёным.

А сейчас Вы считаете, нужно учиться в семинарии?

А сейчас – другое дело. В то время семинарии ещё только начинались. Тогда ещё только начало было этого. Семинарий-то ещё не было.

А было ли такое, на Вашей памяти, что те люди, которые Вас гнали, потом пришли и покаялись?

Некоторые каялись. Некоторые обратились. Это где как. Такого явного ничего не было, но потихоньку.

А вот храм в Юрино, где служит Ваш сын, был в какое-то время концертным залом. Помните ли Вы что-то об этом? Как это получилось?

Там клуб был. Потом передали этот клуб Церкви. Ну до моего сына там ещё кто-то служил недолго. Потом уж он служить начал, и в целом районе он всё наладил. Теперь там и в деревнях есть молитвенные дома. Он восстановил хорошо, старается. А то юринские сюда все приезжали, в Сумки. Там ведь не было.

На лодках?

Зимой по льду, а летом на лодках переправлялись. Не было там церкви-то, пока вот не открыли только сюда все приходили.

Батюшка ещё такой вопрос. Когда Вы похоронили матушку Антонину, приняли ведь монашество?

Да.

Можете рассказать про этот момент? Долго ли Вы думали?

Нисколько не думал. Тем более, у меня был товарищ хороший, отец Лаврентий, мы с ним подружились сразу. Именно вот гонение когда было, когда гнали Церковь, меня оттуда прогнали, а его здесь гнали. С места на место всё гоняли его, а меня оттуда. И когда я пришёл сюда, к владыке мы попали с ним вместе. Владыка его назначает в Кузнецово, а меня – в Сумки, сюда. Вот мы стали служить. Мы с ним были друзья. Он меня оставил, ушёл.

На Пасху ведь?

Да! Накануне в ночь. Он был самый хороший, верный, православный, глубоко верующий человек.

А он Вам рассказывал, как он монашество принимал?

Он монашество где принимал, я не запомнил. Он до меня принял, а я потом уже, после него. Владыка Иоанн меня постригал в монашество здесь.

Отец Иоанн, а почему Господь такие гонения попустил?

Божии дела не нам разбирать! Попущена была советская безбожная власть. Вот, мы всё претерпевали. Уполномоченные свирепствовали! Не давали свободно как следует ни крестить, ни венчать. Придут крестить ребёнка кум, кума, отец, мать – все с паспортами чтобы. А паспорта-то надо заносить в книгу. Кто он, откуда, полный адрес. А потом коммунисты приходили, проверяли, кто крестил, и их потом таскали, с работы выгоняли за это. Вот такое гонение терпели. Это было до праздника Тысячелетия Крещения Руси. Тогда Тысячелетие Крещения Руси – был такой праздник. Всех нас собрали в Казань. Всех священников, всех сотрудников церковных, много народу собрали. И вот после этого праздника отменили всё. Всех уполномоченных сняли и дали свободу.

А как Вы думаете, вот сейчас люди в церковь ходят, литургию служат, проблем нет с возможностью посещения храмов. Может ли такое произойти ещё раз, что Господь попустить такое гонение?

Это, миленький мой, не нам уж знать. Судеб Божиих мы не касаемся. Когда, чего – это Бог попускает. Бог попустил советскую власть. Безбожную власть. Гонения на Церковь, на верующих. Всё это было и прошло. Стало свободнее. А как уж, сколько и чего – это Бог руководит.

Вот Вы как человек, который прошёл все эти этапы, действительно, огромный опыт накопили. Какой совет Вы можете дать подрастающему поколению, которое хочет быть во Христе, но может встретить такие трудности, как гонения?

В настоящее время свободно ходят в церковь, и притеснения никакого нет. Но сами люди отталкиваются от Бога. Особенно молодежь, 10 лет, 13 лет. Они не веруют. У них у каждого в кармане телефон, и они с этими телефонами дичают. Дичают настолько, что придёт мать с молодым сынком, и он при матери прямо говорит: «Я в Бога не верю. Бога нет! Я – атеист». Вот это он заявил. А сколько таких, которые про себя так говорят! Вот 10 лет матери учат их, в церковь водят, а уже в 13 лет они охлаждаются к Церкви. С этими телефонами прямо с ума сходят! Вера прекращается. В церковь перестают ходить. Есть такие редкие, которые держатся веры, а большинство молодежи охлаждается.

Можно ли говорить, что это Промысл Божий?

Промысл Божий – Господь сотворил человека, дал ему разум, закон и свободную волю. Вот Промысл Божий-то. Сотворил человека: разумный, умный человек, свободную волю дал – выбирай, что хочешь.

Какое Вы можете дать наставление священству будущему, настоящему?

Наставление, для нас, для священников, всегда одно и то же: быть верными служителями Богу, Церкви, людям верующим.

В Писании говорится, что многие соблазнятся.

Это будет ещё. Это в настоящее время нельзя сказать. Идёт процесс, конечно. Работа безбожников идёт. Они своё дело делают.

Как бороться с ними?

Как бороться? Молимся, служим. Как настоящие священники должны себя вести. Проповедовать нам не запрещают теперь, как при советской власти запрещали. Даже требовал уполномоченный записывать, что проповедуешь. А сейчас такого нет, сейчас свободно. Я пришёл сюда, запрещали даже больных на дому причащать. Запрещали ходить к ним. Вот такое гонение было. А потом взялись за это – и разрешили.

Какое наставление молодёжи дадите?

Молодёжи, и взрослым, и старикам, и старушкам одно наставление – твёрдо веровать в Бога. Наша православная вера спасительная. Преподобный Серафим Саровский говорил, что у нас в России вера православная, Церковь не имеет никакого порока, и ради этих добродетелей Россия славна и всегда врагам страшна. Всё правильно. Кратко, но всё тут есть. Ещё у него наставление: «Смиряй себя, мир сохраняй, ни за что не злобься» и ещё: «Если кто будет тебя ругать, ты скажи себе: “А я не достоин похвал, был бы достоин, все бы мне кланялись”». Вот его наставление, куда лучше уж?

Смиряться-то не легко.

Конечно, не легко. Легко ли было Иисусу Христу на крест взойти? А вот апостол Павел про Него сказал: «Он был послушлив, даже до смерти, смерти же крестной, сего ради Бог превознёс Его и дал Ему имя выше всякого имени». (Фил. 2:8). Он на Кресте висел, а за своих распинателей молился: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают». (Лк. 23:34) Вот уж пример смирения! Поэтому, смиряй себя, мир сохраняй, ни за что не злобься. Вот преподобный Серафим как учит хорошо! Но это легко не удаётся. Надо смиряться.

Молодым матушкам что можете посоветовать?

Молодым и старым Закон Божий один. Молодым, конечно, молитвенное правило по возможности. Кафизмы, конечно, каждый день интересно почитать. Я помню, по одной кафизме мальчиком читал обязательно каждый день.

Батюшка, спаси, Господи!

[1] Архиепископ Иоанн (Братолюбов), (1882 — 1968)

[2] Архиепископ Михаил (Воскресенский 1897 — 1976).