ФИО: Посвалюк Наталья Эдуардовна

Год рождения: 1959 г.

Место рождения и возрастания: г. Уссурийск Приморского края, г. Хабаровск (с 1972 г.)

Социальное происхождение: из семьи служащих

Место проживания в настоящее время: г. Хабаровск

Образование: кандидат медицинских наук

Дата записи интервью: 31.05.2024

        Моя бабушка по материнской линии, Корниевская Агриппина Алексеевна, 1912 года рождения, была инокиней, пострижена, вероятно, отцами закрытого Шмаковского мужского монастыря. Прадедушка, Павел Осадчий, был церковным старостой. Дедушка, отец моего отца, Анатолий Конышев, был репрессирован. Через пять лет после ареста появился дома под другим именем и фамилией. Потом родился мой отец. Вскоре дед был повторно арестован, с тех пор никакой информации о нём не было.

Моя семья (родительская) была атеистической. Родители мои были при должности, коммунистами. Мама, можно сказать, была даже воинствующей атеисткой. Верующими были дедушки-бабушки – но активно они свою веру не проявляли. Вернее, проявляли её делами, то есть старались соблюдать заповеди Божии и соблюдали воскресный день. Возможности ходить в храм не было, поскольку храмы были разрушены. Мы, как дети, догадывались, и от них воспринимали всё полезное: ну, прежде всего, отношение к людям, к ближним, уважение к Церкви. Помню, что проходили мимо закрытого храма, и всегда с уважением относились к дому Господню. Чтобы крестились дедушка или бабушка я не видела. У них были книги. Мне разрешено было их брать – но только вот на одной полочке, во втором ряду, стояла литература, которую мне было запрещено брать. Я так полагаю, что это была религиозная литература. Дедушка читал. Он слушал радиопередачи христианские. Дедушка мой был избирателен – он слушал и рассказывал потом какие-то важные моменты. Он молился, очевидно, на балконе – потому что с балкона был виден купол храма. Он всегда вечерами выходил туда и долго сидел там. Открыто ничего этого не было, но то, что была вера, и молитва совершалась, было узнано мною уже в более старшем возрасте по плодам. Когда дедушка в отношении меня совершал пророческие высказывания, предвидел какие-то события. И, конечно, став человеком верующим, я уже поняла всё: что это только Господь может открывать.

Я не была крещена в детстве. Крестилась осознанно после события, знакового для меня. Это было посещение Божие. Я умирала. Во время смерти я видела ад, видела стоящего врага рода человеческого, который с нетерпением мою душу ждал… И я воскликнула: «Господи, я ступлю на дорогу к Тебе! Спаси меня!» Ну вот, Господь меня и спас. И я после этого события твердо следую своему обету.

Молитв в детстве и юности я не знала, смысл церковных праздников, скорее всего, был искажённым. Но самое главное, наверное – это то, что я была воспитана в уважении к духовному сану, к духовным людям, к пожилым. Воспитание моё было полностью антирелигиозным, но всегда меня интересовали люди, их личностные особенности. У меня были очень хорошие друзья. Как потом оказалось, один друг у меня был воспитан тёткой – монахиней в миру. И он оказал определенное влияние на меня. Когда я читала о пламенных революционерах (такая вот серия), я очень смущалась, потому что там были антицерковные вещи… Я не исключаю, что отличалась от некоторых детей своим поведением. И то, что ярко мне запомнилось из школьного периода – это когда я была в 6-м классе (помню и имя того мальчика, но не буду называть), в меня кидали камнями и кричали: «Таких, как ты, мы вешали на столбах!» Поэтому ситуация была достаточно сложной, приходилось терпеть.

Ещё стоит вспомнить о том, что «приоткрывали окошко» в мир церковный наши учителя. У меня была педагог, Валентина Павловна Кожарская – она всегда апеллировала к заповедям Божиим. Всегда, когда были какие-то обстоятельства, она указывала: «А вот ты хотел бы, чтобы с тобой так поступали?» И самая потрясающая ситуация была, когда она рассказывала о своём ученике, который поступил в духовную семинарию. Она очень положительно об этом отзывалась, и нас это очень заинтересовало: какие же свойства личности этого парня столь затрагивают её, что она его нам в пример ставит?    

То, что мы жили в детстве рядом с церковью, запечатлелось в моём сознании, в моей памяти. Были церковные праздники, здесь у меня жгучий интерес был: а что же там происходит, когда там собираются? Родители меня туда не пускали. А уже когда я училась в вузе, стала студенткой (это 1976 – 1978 годы) – вот тогда я уже активно стала интересоваться. Использовала поездки в молодежные лагеря, на конференции для посещения храмов, монастырей… Самое яркое воспоминание у меня осталось от первого посещения Троице-Сергиевой лавры. Фотография даже есть, где мы с подружкой в лавре. Мы простояли службу, и потом я смотрела, как верующие люди подходили и прикладывались к мощам преподобного – и вот тогда у меня «сердце вырвалось». Такой был восторг: какая сильная вера у этих людей, которые прикладываются к мощам! И так меня потрясло это, я была потрясена силой веры людей, которые прикладывались к мощам.

У меня был очень мудрый преподаватель в вузе – профессор Балицкий. Мы антирелигиозную пропаганду обращали в религиозную: использовали разные материалы, события, труды врачей верующих – для того, чтобы эта работа «звучала» иначе. То есть мы снова и снова в этих работах показывали, что Бог есть, что были верующие люди, среди врачей в том числе (поскольку я в медицинском вузе училась). И эти мои работы даже занимали призовые места, побеждали в конкурсах – хотя они были, как бы, по «научному атеизму».

Интерес к религиозной литературе у меня появился где-то в конце 1980-х: передавали друг другу литературу, читали, переписывали. От одной бабушки мне досталась книга с записанными песнопениями церковными, были брошюрки монастырские, которые при разных обстоятельствах у меня оказывались. Когда кто-то приезжал из святых мест, привозили иконочки маленькие, раздавали, копировали. Уже по-настоящему приобретать литературу религиозную я начала, когда она появилась у нас. А ранее её фактически не было.

Если говорить о встречах с церковным миром, то, прежде всего, я врач. И, если бы я была человеком неверующим, то, совершая своё служение в больнице, я бы непременно стала человеком верующим. Потому что, как говорится, на войне и в больнице, неверующих не бывает. Было множество событий, которые подтверждали наличие неких сил, наличие Бога – по вере людей, когда они исцелялись, или наоборот, были в состоянии приготовления к вечности. Очень много было событий, которые отдельно надо рассказывать.

Господь меня вёл, и я сама оказывалась в нужном месте в нужное время. Я была и в Киево-Печерской лавре – и, когда уже не пускали, мне удалось побывать в пещерах Дальних… Тем более, что мой дедушка Феодосий был крещён в честь преподобного Феодосия Печерского, и мне очень хотелось узнать об этом святом. И у меня важное событие было, связанное с посещением Марфо-Мариинской обители милосердия на Большой Ордынке – знакомство с игуменьей Елизаветой (Крючковой). Тогда, милостью Божией, всё было как-то мне открыто… Я и ночевала там (меня благословили ночью молиться в келье матушки Елизаветы), и крестным ходом по всему монастырю мы прошли, и в гостиной были, где царская семья собиралась… Ну, то есть я прикоснулась к величайшим святыням – и, конечно, это очень сильно повлияло на дальнейшую мою жизнь.

Мне очень посчастливилось знать семьи священнослужителей, общаться со священнослужителями. Так получилось, что по смерти моей бабушки владыка благословил, чтобы в её квартире жили священники. И я просила священников, чтобы они молились о бабушке, не брала с них никакой оплаты и имела возможность встречаться с ними и общаться. У меня совершенно разные образы священства остались в памяти. Были люди, которые, вроде как, имели некие пороки. Вот, допустим, отец Николай злоупотреблял алкоголем, но, я увидела меру его покаяния, как они с матушкой общаются, увидела какой он бессребреник, когда, он вывесил одежду, в которой завтра должен будет идти на службу, и утром обнаружил, что украли вещи… И дальше, когда я видела, как они скудно питаются, и при этом всегда молятся, всегда радуются, я прониклась глубочайшим уважением к священнослужителям. Это отдельная совершенно глава, здесь можно поимённо рассказывать и благодарить Бога.

Конечно, я столкнулась с большим давлением в своей семье. Очень много лет я испытывала давление со стороны матери моей. К счастью, по милости Божией, она сподобилась принять крещение уже на смертном одре. И, конечно, было очень тяжело это всё осознавать. Но самым тяжёлым для меня было гонение уже в зрелом возрасте, когда меня за религиозные убеждения увольняли с работы. Мы создали приход в больнице, изгнали оттуда три секты – ну и началась месть: уволили меня, уволили старшую сестру, уволили заведующую отделением. И дальше шло давление. Меня вызвали и сказали, чтобы я написала заявление об увольнении из медуниверситета, где я преподавала уже много лет. На все мои вопросы сказали: «Если ты не уйдёшь, тебя сгнобят». Были угрозы физической расправы. Молитвами владыки Марка всё разрешилось. Меня не принимали никуда потом в государственные лечебные учреждения.  С трудом устроилась в дорожную больницу, но и там на главврача было давление, чтобы он меня уволил. И разными путями он это исполнил. Но потом меня взяли (из уважения, так сказать, к исцеленному ребенку одного из сотрудников) в Академию наук, в лабораторию медицинской информатики, где я провела 15 лет. Но и там тоже было очень сложно, и при первой же возможности, когда скончался заведующий лабораторией, меня уволили, еле, так сказать, дождавшись моего пенсионного возраста. В 60 лет меня уволили. Но были и такие гонения: и подстерегали после служб, и приходилось убегать – в общем, тяжкий был период. Молитвами владыки, заступничеством Пресвятой Богородицы мы живы и выдержали всё это.