Архивы репрессии 1930-х гг.

Священнослужители Протоиерей Александр Дубанов

Батюшка рассказал, как совершать богослужение без священника, научил всему. И так в субботу вечером, в воскресенье утром, и в праздники всегда сами служили службу, это был закон. Наши родители так молились, потом мы, когда родились, также. Никто там нам не возбранял. Там, в тех горах, в хате становились и молились. Уже дедушки не было, бабушка даёт возглас: «Молитвами святых отец наших…», и мы всё поём, читаем всё, что можно пропеть, прочитать без священника. Утром вставали пораньше, чтобы скотину управить, утренние молитвы прочитали, потом часы, обедница, Апостол, Евангелие, помянник. Всё это читалось. И так было все 1940-е годы, 1950-е, 1960-е, 1970-е и 1980-е, вплоть до 1988 – 1990 года. 84 0 Подробнее

Миряне Стрельцова Ольга Вадимовна Фото О.В.Стрельцовой

Дедушка был регентом, его на 10 лет посадили, но он 10 лет не отсидел, в 1943 году его выпустили. Он был очень слаб. Умирать его выпустили. Когда он приехал домой, у него были слоновьи ноги, отёчные, видимо организм устал бороться за жизнь. Его сын, ему лет 16 было, подошёл к нему, ткнул пальцем в ногу, а там ямка осталась и потом потихоньку она стала выпрямляться. Но дедушка выжил. И Церковь он не оставил. Сначала не мог устроиться на работу, а потом в Оренбург приехал. Дедушка, по-видимому, постоянно молился. Ложился так, чтобы иконы перед глазами были. На службе, когда хору не нужно петь, отворачивался и молился. Певчие даже ворчали на него за это. Приходил со службы домой и в первую очередь клал земной поклон. Думаю, это в благодарность Богу за возможность быть на службе. Ведь, находясь в лагерях, и не чаял, наверное, ещё когда-то попасть в церковь. А мы сейчас не ценим эту возможность! 27 0 Подробнее

Миряне Лапшина Зоя Степановна

Когда мы подросли, то знали, что мама, отправляя нас из дому, каждому давала молитву «Живый в помощи». Своей рукой писала на листочке, сворачивала и давала. Когда братья уходили в армию, когда я поехала поступать в университет, она давала нам эту молитву. Мы знали, что мама отпускает из дома только с молитвой. Мы переписывали эту молитву и «Отче наш». «Отче наш» тоже мама читала, знала наизусть, но мы не читали. 29 0 Подробнее

Миряне Мякинькова Нина Сергеевна

Я из семьи раскулаченных. Дедушку у меня расстреляли в 1937 году за веру Христову, он был членом «двадцатки» Никольского храма Терновки. А двоюродная сестра моего дедушки, Василия Михайловича, подвизалась на Святой Земле с момента совершения революции, когда монастырь наш Троицкий стали разгонять. Ей было 29 лет, когда она поступила в наш Троицкий монастырь. Она была певчей в хоре и вышивала очень хорошо. У меня даже документы лежат. И однажды потребовалось в царские палаты что-то. Не царю самому, а в палаты. Сделали заказ в монастырь, и она вышивала. Всё очень понравилось, и у неё завязалась там, в Москве, дружба. Когда стали разгонять монастырь, она быстро уехала в Москву, и ей поспособствовали через Одессу морским путём уехать в Горненскую обитель. Она там келию себе потом построила и очень долго подвизалась. В 81 год она скончалась в 1956 году. И мать у неё тоже была в монастыре. 26 0 Подробнее

Миряне Ежихина Ирина Михайловна Спасо-Преображенский собор мужского Николо-Угрешского монастыря в г. Дзержинский Московской области. 1982г.

У мамы был церковный календарь, христианские праздники отмечались, родственники поздравляли друг друга. Библии, к сожалению, не было. Икона была всего одна, но с историей. Двоих братьев моего деда расстреляли на Бутовском полигоне в 1937-м – 1938-м гг. по приговору «тройки» НКВД, одному из братьев, Михаилу Зорину даже посвящена статья в биографическом справочнике «За Христа пострадавшие», он был старостой храма, прятал иконы от сожжения. Небольшой образ Введения во храм Богоматери сохранился у мамы, вероятно, именно из того самого храма. Икона совсем небольшая, но очень дорога для семьи как память. 37 0 Подробнее

Священнослужители Игумен Иоанн (Самойлов)

Помню, была Радоница, 1966 год. Бабушка пришла вся в слезах и сказала, что умер отец Севастиан. Это у меня осталось в памяти. Отец Севастиан был сослан в Долинку, Карагандинский лагерь, сокращенно Карлаг. Когда закончился его срок заключения, он решил остаться там, и стал духовным просветителем того края. Верующие люди приглашали его совершить какие-либо требы. Он, проявляя осторожность, никогда не отказывал. Бывал и у нас дома. После 1955 года, во время правления Хрущёва, наступила оттепель, массовые гонения прекратились, но притеснения сохранялись. И, я бы сказал, не в малой степени. Например, если ты носил крестик, то могли исключить из школы, вызвать к директору. Человеком ты уже был ненадёжным. Приходилось скрывать свою набожность. Вот так прошло моё детство. 105 0 Подробнее

Монашество Игумения Иулиания (Каледа)

Хотя мы жили, естественно, в советское время, мы ходили в советскую школу. И папа, будучи учёным с мировым именем, нам всегда говорил так: «Вам не надо никогда самим говорить о том, что вы верующие. Вам не надо никогда говорить о том, что вы ходите в Церковь». Это у нас было как бы тайной такой. Мы ездили в храм, жили сначала на Динамо, потом на Речном вокзале, но ездили всегда в Обыденский храм. Там были духовные наставники, духовный отец наш там был. Ну, и это было тоже на определённом расстоянии от дома с тем, чтобы это было незаметно, скажем так. Но в то же время папа всегда говорил: «Если вас прямо спросят, верующие вы или нет, вам надо сказать, что да. А если вас не спрашивают, тогда вы молчите». 301 0 Подробнее